Улочки: обрывистые и узкие настолько, что даже двум людям не разойтись, но подчеркнутые, словно предикат, двумя рыжеватыми линиями трамвайных рельс.
Дома: слипшиеся верхушками, сложенные из тех же изжелта-бурых булыжников, какими здесь вымощены и тротуары, и дороги. Ни грана серого, только ржавь, сепия, запекшая кровь прошлого.
Трамваи: черные, выныривающие из торговых арок, неуловимые, потому что любое перемещение - мгновенно.

Река на повороте широко распахивает свой переливчатый рукав...

Взлеты холмов и пикирующие овраги, ломкие белые кости берез в призрачной листве, одичавшее кладбище, песчаная дорожка змеится в неизведанный парк. Старинный, неизбежно замятинский дом, одетый камнем снаружи, выстланный дешевым деревом внутри: двери и окна, лестницы и перила, особенно перила! Лесной летний день.

Когда-нибудь я соберу все фрагменты, и трещины срастутся.
Когда я соберу их все - трещины срастутся?